Стивен Кинг - Иерусалим обреченный [= Жребий; Салимов удел; Судьба Салема; Судьба Иерусалима / Salems Lot]

— Марк! — голос матери взлетел по лестнице. — Не забудь вымыть уши.

Он улыбнулся опять:

— Не забуду.

Он отправился вниз — поцеловать на ночь родителей, взглянув сначала на стол. Дракула с разинутой пастью, растопырив когти, угрожал девушке, лежащей на земле; сумасшедший доктор истязал женщину на дыбе; мистер Хайд подкрадывался в темноте к старику.

Смерть? Конечно. Это происходит, когда попадешься монстрам.

Ройс Макдуглас свернул к дверям своего трейлера в половине девятого и со второй попытки заглушил мотор старого «форда». Карбюратор барахлит, дворники не работают, искра срабатывает раз в две недели. Чертова машина! Чертова жизнь! Младенец вопил в доме, и Сэнди орала на него. Старая добрая семья!

Он выскочил из машины — и упал, споткнувшись о кирпичи, которыми собирался вымостить дорожку к дому.

— Дерьмо, — пробормотал он, кое-как поднимаясь на ноги и потирая подбородок.

Он был совершенно пьян. Кончив работу в три, он с тех самых пор пил у Делла с Хэнком Питерсом и Бадди Мэйберри. Да, он знал, что думает Сэнди о его дружках. Но пусть заткнется. Жалеть человеку пару пива по субботам и воскресеньям, после того как он целую неделю горбатился у проклятого станка! Тоже мне святая! Весь день сидит дома, только ей и дел, что болтать с почтальоном, да следить, чтобы ребенок в печку не залез. И этого как следует не умеет. Ребенок как-то даже со стола свалился.

«А ты где была?»

«Я его держала, Рой. Просто он так сильно дергался!»

Дергался он, как же!

Он подошел к двери, все еще кипя. На ушибленную ногу больно было ступать. Вряд ли она почувствует. Чем она вообще занимается, пока он надрывается на этого собаку управляющего? Читает журнальчик и ест вишни в шоколаде, смотрит мыльную оперу и ест вишни в шоколаде, болтает с дружками и ест вишни в шоколаде? У нее скоро прыщи на заднице вскочат, как и на физиономии, — не отличить будет одно от другого.

Он толкнул дверь и вошел.

Представшая перед ним картина прорвалась сквозь пивной туман, как удар мокрым полотенцем: голый орущий ребенок, кровь течет у него из носа. Сэнди держит его на руках — блузка вся в крови, глаза с удивлением и испугом обратились к вошедшему. Пеленка валяется на полу.

— Что тут творится? — медленно спросил Ройс.

— Ничего, Рой. Он просто…

— Ты ударила его, — сказал он без всякого выражения. — Он вертелся, не давал запеленать себя, и ты его ударила.

— Нет, — заторопилась она, — он перевернулся и стукнулся носом. Вот и все.

— Мне бы избить тебя в кровь…

— Рой, он просто стукнулся носом!..

Он дернул плечом.

— Что на обед?

— Гамбургеры. Они подгорели, — проговорила она заискивающе.

— Пусть он заткнется.

— Он не…

— Пусть он заткнется! — заорал Рой, и Рэнди, который уже начинал успокаиваться, заорал снова.

— Я дам ему бутылочку, — встала Сэнди.

— И дай мне ужин. — Он принялся стаскивать куртку. — Господи, что за кавардак! Чем ты занимаешься весь день — дерешься с Рэнди?

— Рой! — она, кажется, поразилась. Потом засмеялась. Бешеный взрыв на ребенка ушел куда-то в нереальное прошлое. Будто случился в одном из ее журналов, которые она читала после обеда.

— Давай ужин и приведи, черт возьми, дом в порядок.

— Конечно. Сейчас. — Она достала из холодильника бутылочку и сунула Рэнди вместе с погремушкой. Тот медленно принялся сосать, поглядывая то на мать, то на отца.

— Рой?

— Гм-м… Что?

— Все кончилось.

— Что кончилось?

— Ты знаешь, что. Хочешь? Сегодня вечером?

— Ясно, — согласился он. И подумал: это не чертова жизнь. Это просто жизнь.

Когда зазвонил телефон, Нолли Гарднер слушал рок-н-рол и грыз ногти. Перкинс отложил кроссворд и попросил:

— Прикрути чуть-чуть, ладно?

— Конечно, Перк, — Нолли уменьшил громкость и продолжал грызть ногти.

— Слушаю, — сказал Перкинс.

— Констебль Джиллеспи? Это агент Том Ханраан, сэр. Я получил сведения, которые вы запрашивали.

— Спасибо, что так быстро.

— Ничего особенного. Бен Мерс проходил по транспортной аварии в Нью-Йорке в мае 1973-го. Обвинение не выдвинуто. Столкновение на мотоцикле. Погибла его жена Миранда. По показаниям свидетелей ехали медленно, тест на алкоголь отрицательный. Видимо, просто угодил на мокрый асфальт. По-литические убеждения склоняются к левым. Участвовал в Марше мира в 1966-м и 1968-м, выступал на антивоенном митинге в Бруклине в 1970-м. Арестован во время мирного марша в Сан-Франциско в ноябре 71-го. Больше ничего на него нет.

— Что еще?

— Курт Барлоу. Англичанин, но по гражданству, а не по рождению. Родился в Германии, сбежал в Англию в 1938-м, прямо из-под носа гестапо. Предыдущие материалы на него недоступны, но возраст, вероятно, за семьдесят. Настоящая фамилия Брайхен. Занимался экспортом-импортом в Лондоне с 1945-го, но на сцене особенно не появлялся. Все контакты осуществлял через партнера — этого Стрэйкера.

— Да?

— Стрэйкер по рождению англичанин. Пятьдесят восемь лет. Отец был мебельщиком в Манчестере. Кажется, оставил сыну массу денег, да и сам Стрэйкер кое-что добавил. Стрэйкер и Барлоу взяли визу на продолжительное пребывание в США восемнадцать месяцев назад. Это все, что у нас есть.

— Так я и думал, — вздохнул Перкинс.

— Если хотите, запросим Скотленд-Ярд.

— Нет, хватит, спасибо.

— Кстати, никаких связей между Мерсом и теми двумя. Если, конечно, они не скрывались.

— О’кей. Спасибо.

— Для того мы и служим. Понадобится помощь — дайте знать.

— Я так и сделаю. Благодарю.

Он положил трубку и задумался.

— Кто это, Перк? — Нолли опять включил радио на полную громкость.

— Замечательное Кафе. У них нет ветчины. Только сыр и салат с яйцами.

Свалка все еще дымилась.

Дад Роджерс прогуливался по краю пепелища, вдыхая запах сгоревших отбросов. Где-то там, посредине, угли то вспыхивали, то затухали по прихоти ветра — как мигающие глаза… глаза гиганта. Время от времени раздавался микровзрыв — аэрозольного баллончика или электрической лампочки. Когда он поджег мусор утром, разбежалось огромное количество крыс — больше, чем ему приходилось видеть когда-нибудь раньше. Он застрелил полных три дюжины, так что пистолет раскалился. Да и огромные были, сволочи, некоторые до двух футов длиной. Странно, как меняется их количество, — погода влияет, что ли? Если дальше так пойдет — придется травить, а он этого не делал с 1964-го.

Вот еще одна — крадется под желтыми козлами, огораживающими костер.